Здравствуй, город!

В кассе предварительной продажи железнодорожных билетов крупного города металлургов и горняков бывшего Союза женщина бальзаковского возраста никак не могла понять, куда я намерен ехать. Её слух название станции не воспринимал. Пришлось написать на бумажке так: «СТАНЦИЯ КОГАЛЫМ СВЕРДЛОВСКОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ». Но и после такого разъяснения она долго листала какой-то гроссбух размером с колхозную амбарную книгу, раздражая нерасторопностью нетерпеливую очередь потенциальных пассажиров: лето в разгаре, народ стремится на юг, а тут… Удостоверившись в наличии искомого железнодорожного пункта, кассир неторопливо выписала просимые билеты. 

На работе было проще: в системе просвещения работали добросовестные и законопослушные люди. Едва взяв в руки мой вызов, заведующий районо издал приказ и торжественно пожал мне руку, пожелав удачи и успехов в «сеянии разумного, доброго, вечного» на северных окраинах Отчизны – в Западной Сибири. 

В Москве повеяло «ветрами перемен». Два наших тяжеленных чемодана (всё имущество семейства) выпуска поздних шестидесятых подхватил тяжело сопящий, потный носильщик, проволок их по ступенькам и переходам и потребовал сто рублей. Сумасшедшие деньги! Жена Валя, не привыкшая к расточительности, долго возмущалась:
- Сто рублей за три минуты! Ох, Москва… 
Поезд хорошо добежал до Свердловска. Был август в начале, и мы как-то не замечали выбитого в купе окна. Естественная вентиляция выдувала из головы тревожные мысли о предстоящей встрече с неизведанным. За Свердловском заметно похолодало. Выбитое окно додумались заткнуть оказавшимся лишним матрацем и завесить дополнительно жиденьким одеялом. Вагон почему-то не отапливался, а у проводника не оказалось угля, чтобы растопить титан. 
Худо-бедно, дохромал наш поезд до Сургута. Тут стоянка около часа, и супруга решила пополнить оскудевший в дороге запас харчей. 
Диалог с торговкой на перроне: 
- Почём огурчики малосольненькие? (Размером с баклажан)
- Три рубля. 
- Десяток? 
- Штучка, без картошки! 
Женушка «выпала в осадок»: на Украине такие овощи скоту скармливают. 
От Сургута до Когалыма ехали шесть часов. Поезд тянулся, как караван верблюдов по Сахаре. Хотелось выскочить и бежать впереди локомотива, так осточертела езда в неуютном вагоне. 

Когалым встретил нас ласковым солнечным утром. Привокзальные улицы сияли, словно вымытые ярким светом. Поразило: нет луж, грязи, пыли. Песок выпил влагу ночью выпавшего дождя. Оказалось – мы попали в город. Не в селение из избушек и балков – я их знал по Сургуту конца шестидесятых, где потрудился три лета в студотряде - а в город; пусть в районе вокзала и были деревянные двухэтажки, но выглядели они по-домашнему уютно. И не было на улицах медведей и волков, не показались суровые бородатые мужики в фуфайках, мрачные, с оттопыренными бутылками водки карманами… 

Начало было не из лёгких, но с расстояния в 20 с лишним лет кто вспоминает о трудностях? Город рос, мужал и хорошел на глазах. Мы стали с ним друзьями и приобрели настоящих друзей. Выросли дети. Вырос красавец-город. И многие из земляков, с которыми встречаемся в отпуске, знают, что ЛУК – это «Лангепас-Урай-Когалым»; знакомые немцы, канадцы, штатовские американцы, арабы, чехи, итальянцы, которые работали и работают в нашем городе, рассказывают о АЗС в их странах с надписью «ЛУКОЙЛ», а также о Когалыме своим знакомым и домочадцам. В железнодорожных и авиакассах глупого вопроса «Когалым – это где?» больше никто не задаёт.