35 фактов о Когалыме

   Сегодня в нашей рубрике «35 фактов о Когалыме» мы вспомним об одной исторической возможности, при которой развитие Западной Сибири пошло бы по другому пути, а Когалым бы вообще не был построен. И не только он…
   В 1950-е гг., на фоне развития в СССР энергоёмких производств, всё сильнее ощущался дефицит электроэнергии. Для выхода из кризиса был задуман амбициозный и в чём-то авантюрный проект: на Оби, «сибирской Амазонке», предполагалось построить каскад из десяти гидроэлектростанций. Самая мощная из них – Нижне-Обская, в районе Салехарда. Мощность будущей станции поражала воображение – 7,5 млн. киловатт. Она должна была покрыть большую часть потребности электроэнергии Западной Сибири, Урала и Казахстана.  Закладка плотины намечалась на 1969 г., заполнение водохранилища – на 1973 г.
  При отметке удержания воды гидроузлом на уровне 42 метров образовалось бы рукотворное море с зеркалом в 115-120 тыс. кв. километров (четыре Байкала!). Чтобы заполнить чашу водохранилища, потребовалось бы три годовых стока обского бассейна. Практически море дошло бы до линии Тобольск-Тюмень, на дно уходило 30 тысяч домохозяйств, оленьи пастбища, родовые угодья, 12 млн. гектаров сельхозугодий. И кроме того –  175 млн. кубометров древесины, большей частью деловой, ценной: ель, кедр, лиственница, строевая сосна. Впрочем, существовали проекты по использованию лесных ресурсов. В связи с предполагающимся затоплением части Западной Сибири, журнал «Техника – молодёжи» в 1963 г. описывал проект некого «лесного комбайна» на понтонной основе, с помощью которого можно пилить лес с затопленных территорий. Заготовленную древесину предполагалось сразу  отправлять на экспорт по Северному морскому пути.
   Углеводороды, размер истинных запасов которых в то время ещё не был в достаточной степени разведан, предполагалось добывать из-под воды. Сторонники гидроэлектростанции, кроме того, долго умаляли значение открытия первых залежей углеводородов, надеялись на пустые недра.
Поначалу Тюменский обком партии поддержал идею строительства гидроэлектростанции: «…эта ГЭС необходима даже более, чем строящаяся Братская ГЭС на Ангаре», однако впоследствии мнения разделились. В 1963 г. молодой кандидат геолого-минералогических наук Г.П. Богомяков (ставший впоследствии первым секретарём Тюменского обкома КПСС) подал в Министерство геологии записку с подробными расчётами, доказывающими экономическую неэффективность проекта. Много позже Геннадий Павлович вспоминал: «К тому времени геологи Юрия Эрвье уже открыли Шаим, Усть-Балык, Сургут, Мегион, Красноленинский нефтеносный район. В случае затопления Западной Сибири строительство скважин на насыпных островах (именно так планировали добывать нефть некоторые умные головы) обошлось бы минимум вдвое дороже. Затраты кратно превысили бы полученный доход от произведенной энергии. Подводная добыча на многих месторождениях оказалась бы просто нерентабельной. Страна могла понести многомиллиардный ущерб».
    В борьбу против сомнительного проекта включились геологи, нефтяники, обсуждение вызвало широкий общественный резонанс. Для изучения ситуации в Тюменскую область выехала правительственная комиссия. Её глава, председатель Государственного комитета СССР по нефтедобывающей промышленности Н.К. Байбаков, высказался так: «По очерёдности этот нефтеносный район называют третьим Баку. Но по значимости район является первым Баку». Против строительства выступил и создатель Сибирского отделения Академии наук СССР М.А. Лаврентьев, и руководство страны приостановило реализацию проекта.
   Хотя споры о возможности строительства каскада гидроэлектростанций продолжались с переменным успехом продолжались до 1970-х гг., постепенно становилось ясно, что наиболее перспективный путь развития региона связан с добычей углеводородов. Открывались всё новые и новые месторождения, создавалась инфраструктура, возникали города. Сейчас уже ни у кого не возникает сомнений, что когда-то принятое решение, изменившее историю региона, было правильным.