Приехали на год, остались навсегда
В Когалыме я оказался по приглашению НГДУ «Ватьёганнефть». Приехал в 1986 году, в августе месяце. Добрался до Сургута, а оттуда на «бичевозе» приехал в Когалым. Пока ехал, смотрел, куда я попал… Угнетённая сосна вокруг, а до этого я работал в Восточной Сибири, - там лес другой, красивее. Первые впечатления не очень хорошими были.
Но лето мне здесь понравилось. Хорошее лето. Там, где сейчас Рябиновый бульвар, собирали ягоды. Пешком доходили до озера, где сейчас пляж, там тоже грибы и ягоды росли. За час можно было два пакета грибов и корзину ягод набрать. А на месте бульвара поляна выгоревшая была, мы даже пару раз здесь на вертолетах садились.
Зимой, конечно, холодно было, это сейчас зима у нас теплая. Когда я приехал, у нас проблемы были со спецодеждой – не выдавали её долго. Были только климатические костюмы из пропитанной чем-то ткани, а после стирки эта пропитка приходила в негодность, и костюм переставал держать тепло. Было у меня тогда пальто драповое с воротником из каракуля, так я поверх него надевал эту «климатичку» и так ходил на работу. Потом выдали нам полушубки джинсовые, ходили в них. Температура была -40 и ниже… Как в ноябре долбанёт -40, так до конца февраля и держится. В 1987 или 1988 году разморозили нам весь город практически. Полопались все батареи. Тогда снимали с месторождений бригады и делали в городе всё, чтобы он не замёрз. Меняли батареи полностью. После это Вайншток сделал знаменитое кольцо тепловое вокруг города, проложили тепловую трубу, чтобы город не замерзал.
Первое время в Когалыме жили мы у знакомых. Они уехали в отпуск, а мы жили в их квартире с семьей. Когда они вернулись через полтора месяца, мне дали комнату в квартире с подселением на улице Прибалтийской. Мы жили в одной комнате, а в другой - сосед из Башкирии. Потом, когда меня взяли на работу главным маркшейдером в НГДУ «Дружбанефть», мне дали служебную двухкомнатную квартиру на улице Бакинской. Большая радость была – с подселения переехать. Утром я пришёл на работу, а мне говорят: вечером ты должен заселиться. Это не ждёт. Я уже тогда был начальником, пришлось этим воспользоваться: снял ребят с работы, они и перевезли вещи на уазике-вахтовке. Утром я ещё и не думал о квартире, а вечером уже в новой квартире праздновали новоселье.
Начал я работать в Когалыме старшим маркшейдером в отделе маркшейдерских и геодезических работ НГДУ «Ватьёганнефть», проработал там до 1989 года, потом стал главным маркшейдером НГДУ «Дружбанефть». «Ватьёганнефть» тогда находилось в посёлке, на улице Широкой, в деревянном здании в форме буквы «Г». После прохождения обязательной медкомиссии сразу же приступил к работе. Утром мы приходили в НГДУ, получали задание и ехали на месторождение. На месторождении комары, болота, как обычно. Зимой холодно, однако самым тяжёлым в работе было обилие гнуса летом. Но я до этого работал на Ямале, там гнуса кратно больше, поэтому я привычный и меня особо это не смущало. Приходилось много ходить на лыжах зимой, летом – по болотам. Для защиты от гнуса использовали противоэнцефалитные костюмы, которые и в самую жару не снимешь – слепни жалят очень больно.
Я долго был полевым работником, делал «привязку» буровых установок. Тогда бурили много, поэтому приходилось привязывать в день по 8-9 буровых. Привязать – это значит определить точное местоположение буровой установки на местности, чтобы выдать направление для наклонно-направленного бурения. Для этого выполняли круговые приёмы теодолитом. На основании этих круговых приёмов камеральщицы по координатам геодезической сети определяли местоположение данной буровой установки и выдавали отход, угол бурения. Эти данные выдавались буровикам, а они уже специальными приспособлениями, под определенным углом и наклоном бурили скважину. Были и экспедиции. Забрасывают на место 4 человека (водитель, исполнитель, помощник и рабочий) – так безопасней, а то может и медведь задрать, с собой всегда есть оружие, ракетница. Бывало, и по полгода в палатке на раскладушке спишь. Маркшейдеры всегда работают на местности, и я «в поле» работал, пока не стал руководителем в 1990 году. Вот таким образом.
В деньгах наш труд оценивался хорошо. Оклад точно уже не помню, но он меня устраивал по всем параметрам. НГДУ «Ватьёганнефть», в котором я работал, было передовым. На всю страну работали, получали знамёна. Были премии месячные, квартальные, годовые – достаточно премий было. Пример: мы с женой работали в одном НГДУ, я приезжаю с месторождения, а мне говорят – иди в магазин, там твоя жена мебель покупает. Она получила квартальную премию и купила мягкий уголок или стенку, я уже не помню, что именно. Я приехал в магазин уже с машиной, загрузили стенку, повезли и поставили в квартиру. Когда я работал в Челябинской области, инженером в райисполкоме, у меня оклад был 130 рублей и мне доплачивали до 170 рублей. Сюда приехал – 300-500 рублей получал. Денег было достаточно. Хватало и в отпуск съездить, и на жизнь.
Продукты стоили столько же, как и везде в стране. На работе, как полевикам, выдавали нам тушёнку и молоко концентрированное. Приносили домой. Продавали еще паштеты, сгущёнку. Пекарня была в посёлке, магазины были в СМП-524, ДСУ-12, СУ латышском, ещё «Уралочка» и «Арочник». Это продуктовые. В посёлке был магазин «Тайга», промышленный, и ещё мебельный магазин был там, где сейчас ДК «Сибирь». В городе магазинов почти не было, когда я приехал, было только два микрорайона, 1-й и 2-й, 3-й строился. Потом открыли овощной магазин «Уралочка» и ещё один овощной на Ленинградской, 61, на углу. В основном, там затаривались компотами. Много было компотов: болгарских, венгерских. Когда мы приехали в город, знакомые нам сразу сказали, что с картошкой тяжело, посоветовали купить мешок сухой картошки. Из овощей в летний период хоть что-то было, зимой вообще ничего не было. Потом Вайншток нашел какого-то агронома, который извёсткой всё в хранилищах пересыпал, начали овощи сохраняться. А обычно зимой берёшь мешок картошки, так из него только ведро начистишь, остальное всё замерзло по дороге. Потому что транспорта не было, даже такси, а на санках пока дотащишь продукты, они перемёрзнут наполовину. Наладилось с овощами ближе к середине девяностых, когда Союз развалился. А в принципе, хорошо всё было. Всего хватало.
Когда я приехал, в Когалыме уже была поликлиника, в посёлке был медпункт. Аптека была только центральная и ещё одна в поселке. Но я это неточно помню – тогда мы были молодые и не болели, наверное. С детским садом вот помню проблемы. У меня две дочери, со старшей я приехал сюда, а младшая родилась здесь. Когда старшей дочери было 3,5-4 года, место в детском саду пообещали, но дали его, когда уже в школу было пора идти. С утра я уезжал на месторождение, жена уходила на работу. Дочь до обеда спала дома, а потом шла с матерью на работу, и так продолжалось до 7 лет. Когда родилась младшая дочь, стало полегче с садиками, мы сразу место получили, в 2,5 года. Родилась дочка на родине жены, в Забайкалье, здесь опасались рожать. Когалым на тот момент не совсем был благоприятным городом: летом – пустыня. Торфа не было, поэтому песчаные бури были постоянно, песок был в домах. Позже стали засыпать улицы торфом, сажать деревья.
Столовых в городе тоже не помню, только на месторождениях. «Союзпечать» была. Баня была в посёлке СМП-524, ходили туда. Вода в городе была ржавая, техническая. Питьевую воду возили с Ватьёгана и с Повха, со скважины. Стирали бельё в черной воде, весь санузел был в ржавчине. Потом построили очистные сооружения, и качество воды изменилось.
Отопление в городе центральное было. Транспорт в основном был вахтовый, но были и 3 городских маршрута. «Единица» ходила в посёлок, «тройка» – в восточную промзону, «двойка» - на северную промзону.
Родственникам «на земле» писали письма, звонили – была почта, переговорный пункт. Посылки отправляли, туда – тушёнку, сгущёнку, оттуда – сало, варенье. Когда я приехал, моста через Тромаган ещё не было, был только паром и зимник. Чтобы вещи забрать с железнодорожной контейнерной станции, нужно было в объезд через Фёдоровку ехать, почти сутки на это уходили. В отпуск выезжали «на землю». До Сургута ехали на поезде, а дальше, если повезёт, на самолете, - с билетами тогда была проблема, их, как на космический корабль, купить было невозможно. Если не повезёт, то заранее покупали билеты на поезд, кассы были на улице Дружбы Народов, где кофейня «Чехов» сейчас.
А люди тогда жили дружнее, обращались друг к другу за помощью. Мы жили на Прибалтийской, там жили многие ватьёганские маркшейдера. В одном доме жили главный маркшейдер Баранов и Митин Геннадий Петрович, во втором доме – Тельпуховский Владимир Михайлович, зам. главного маркшейдера, а я в третьем. Как-то ночью приходит Митин – к нему должна приехать семья. Ему нужно было перевезти вещи человека, жившего с ним на подселении. Мы взяли санки и до трёх часов ночи перевозили вещи Геннадия Петровича во второй микрорайон. На санках мебель в темноте перевозили, освещения в городе не было.
Водители подвозили тех, кто в мороз шёл по улице. Потому что были случаи, когда люди реально замерзали, даже дети.
Отдыхали тогда на природе в основном, «на брёвнышках». Вайншток рассказывал однажды, как строился этот город: «Сидим мы с Гавриным «на брёвнышках» и думаем, что хорошо было бы здесь ледовый дворец построить, чтобы дети в хоккей играли». И построили ледовый дворец.
Фотографии в 80-е годы мы почти не делали. Фотоаппараты-то были, а вот фотопринадлежности здесь купить было нереально. Да и не было места для занятия фотографией: нужна комната, а тут и так жить негде было.
Библиотека была в Когалыме, но я не записан – у меня личная библиотека. На танцы не ходили – семейные люди всё-таки, не до того было. Вот в кино ходили, действительно. «Янтарь» как раз при нас запустили. Кино показывали такое же, как и везде в стране. «Янтарь» хороший был кинотеатр, передовой по тому времени. Жаль его. Без кинофильмов мы не жили практически, сразу смотрели новинки. Телевизоры тоже были, показывали «Инфосервис», два местных канала и два центральных.
Главными праздниками были у нас Новый год и День нефтяника, ну ещё 8 марта, 1 мая. По праздникам ходили в ресторан. Первым рестораном был «Миснэ», там часто собирались. Праздновали 7 ноября и 1 мая – это были лучшие праздники для народа. Вспоминается, что на день Октябрьской революции движение демонстрации начиналось от «Медвежонка» и по улице Мира шли до Администрации, там сейчас Пенсионный фонд находится. Проходили мимо – кричали «Ура!». После демонстрации собирались всегда вместе, потом шли в гости, это был целый ритуал: выпивали, ели пельмени. Морозно было, до минус 10-15 градусов. Сейчас жаль этот народный праздник. Уже редко кто собирается.
1 мая всем хотелось на шашлыки в лес. Везде ещё снег, но как-то умудрялись устроиться в проталинах. А летом всегда хорошо. Все друг друга отправляли в отпуск, встречали из отпуска, и так всё лето. А летом ещё белые ночи – днём работаем, а ночью никто не спит – общаются. Производственные показатели всегда летом были ниже, осенью нагоняли.
Музыку слушали разную, популярную, в основном. В полевых экспедициях, помню, пели: «Нам нельзя без песен, мир без песен тесен».
Сложным был переходный период после распада Советского Союза. Система талонов была здесь, очереди постоянно. С сигаретами и водкой – особенно тяжело, водку продавали паленую, народ травился. Появились наркоманы. Ничего хорошего не вспомню. В 1996-м году денег не платили. На работе в счёт зарплаты давали пылесосы и другую технику. Выделили мне, правда, машину на предприятии, я за неё мог зарплатами рассчитываться. Приходилось подрабатывать вечерами на машине, так как живых денег не было. Потом постепенно всё наладилось, после 97 года полегче стало. В девяностые многие хотели наживы, преследовали личные интересы. В стране компартии не стало, а революционные массы появились. Но по сравнению с остальной страной в Когалыме было более или менее спокойно. Касками никто не стучал.
Приехали на год, остались навсегда – так было.
